Speaking In Tongues
Лавка Языков

Сергей Власов

Есть что-то в этом всем…





устал
все послал
сел в угол
курю
угорь дыма
уползает в окно
оно открыто
все по хуй
но вставать не охота
лень


так и живу


стихи
на самом деле
я устал иду под дождем без зонта непромокаемый непроницаемый нея хочу курить хочу пропитаться дождем хочу стать деревом хочу травой
хочу себя обратно который умеет видеть умеет дышать слышать и жить
жизнью травы жизнью листвы жизнью детей - жизнью!
минутой мгновением вздохом
но по хуй
мне
все мне
по хуй




***
Когда все кончится,
И выйдя босиком
На улицу,
Не вспомнишь ни о ком,
Никем уже по сути не являясь,
Из множества имеющихся форм
Избрав отсутствие
Единственно возможной -
Поймешь,
Что было суетным и ложным
Желание все знать наверняка.


Таков исход.
Никто не обретет
В конечном знанье вечного покоя,
Теряя за последний переход
Земную память радости и горя.




***
Что-то будет…
Какие-то люди
Станут жить в нашей комнате,
Как в своей,
И если, отчаявшись,
В один из дней
Зайти и спросить:
Вы не знаете случайно
Таких-то таких-то?
Услышишь весьма очевидно:
Вы знаете, нет.
Ответ
Был вполне предсказуем,
Но ты растерян.
Хозяин,
Решив, что ты пьян
Или странно рассеян,
Хмыкнув свысока
(наивный глупец)
Захлопнет дверь.
И все.
Конец.
За пару минут
Пока шел разговор,
Ты заметишь сквозь щель,
Как вор,
Что обои уже не те,
Сняли старый ковер,
И звезда в окно
Уже больше не светит.
Постоишь, закурив
(дым, закручивая, уносит ветер)
И пойдешь:
Старикашкой шор-шор…
Заглянув исподлобья
В щель задернутых штор.




***
Любовь… любовь безумная, ночная,
Взахлеб, без края,
Когда лишь только «два» -
Воспринималось целым,
Одной душой и телом -
Только «два»…
И вот - спокойствие, уверенность друг в друге,
Совместное решение проблем,
И тяжесть… где-то там, на верхотуре,
И безысходность… Груз тяжел и нем.




***
Когда все кончится
И память о любви
Взойдет в пыли бумажными цветами,
Последними,
Которые не мы,
А нам
Нарвут холодными руками
Сплетут венки
И пустят по реке,
Туда, откуда, помнишь, - налегке…
И я в твоей, а ты в моей руке…


И вот - река.
И с пыльных берегов
Отпущены обратно без грехов,
Чтоб слить пунктиры ложного пути,
Мы… В ту же воду дважды…




***
rain, rain, ta-da, da-da, da-da…
что еще надо…


если можно без слов…


ta-da, da-da, da-da…
на краю райского сада,
в уголочке Эдема…


any problems? - у вас проблема?


ta-da, da-da, da-da…
Когда-то давно,
По окончании школы
С нулевой отметкой,
Я был премирован волей,
Но заблудился. Попал в засаду -
Стихи о смерти, бумага в клетку…


da-da, в клетку…


ta-da, da-da, da-da…


так, пустяки,
какие-то диалоги
превратившегося в объедки
с оставшимся жить…
Но хватит лить
Воду…
В канун Конца Света
Каждая капля дождя
Грозит смыть нас в Лету…


…И дикие бурые воды пошли напролом,
Вставая до неба, сметая, взрывая, вздымая,
Ревя разъяренным циклопом, круша позвонки
Дрожащих покинутых зданий…
И смыло нас всех…


И смыло нас всех в Миссисипи, и пойму Великой Реки
Еще сорок дней сотрясали зловонные громы -
То лопались вспухшими жабами наши тела,
Салютом прогнивших кишок небеса оскверняя…
И долго в лесах, как в трупарнях, цвели мертвецы
Бескровные губы в засос слизняков целовали,
И руки безвольные жирных ласкали червей,
Укрывшись ковром копошащихся мерзостных тварей…


И смыло нас всех в Миссисипи, и крыса по имени Хой ,
В плавучем гробу затаясь, неустанно плодился…
И выпустив птицу на волю в положенный час,
Он сам за ней выполз на берег, и тысячи крыс
По смрадным лесам разбежались, и тысячу дней,
И тысячу страшных ночей этот пир продолжался
Чумной, омерзительный Пир Пожирающих Падаль…


И лет было Хою шестьсот шестьдесят и не полные шесть,
Как дети его отпустили грехи детям праха…


Я слушаю дождь…
Я могу в нем услышать иное,
Чем хруст челюстей
Избежавшей крушения крысы…
Я слышу твой голос,
Он чист, он не знает ни слова,
Он плавает в дельте реки,
Он знакомится с утром,
Он тушит шипящие угли,
Шуршит камышом,
Он утлую гонит ладью,
Надувая мой парус…
Он все, чем мы счастливы были…


Я слушаю дождь…


Когда он впервые пошел,
Ты внезапно умолкла
И долго молчала,
Пока на дрожащих губах,
Запретным цветком
Распускалось то первое слово…


То первое слово, рожденное песней дождя,
В которой Любовь вдруг услышала Время… со скорбью утраты,
тоской, осознаньем абсурдности, крахом надежд,
с печальною мудростью старости, смертью и снами…


Я слушаю дождь…
То же будет и с нами…
Я слушаю дождь…
da-da-da,
da-da-da,
da-da…
Да.




***
Когда все кончится
И сторож-ветеран
Запрет нас в лифте,
Спрятав ключ в карман,
Склеротик, навсегда забыв, в который
Из множества дырявых и пустых,
Набитых мелочью,
Обрывками бумаги
С чужими телефонами и проч.
Никто уже не сможет
Нам помочь


И - вечный маятник -
Паденье и подъем.
А смерти нет,
Есть только мы
Вдвоем.




***
…встречный поезд промчался мимо,
пустой и светлый - по своим делам…
связалось с укором… какие-то дали
уже недоступные нам…
Старик (очки-хамельоны) напротив
Маленькую библию из кармана достал
Дама приятная и молодая вроде
Силится спать… я не вижу глаза…
Бритый тип в черном играет ключами
Озирается по сторонам;
Ухмыляясь, поводит плечами
Что-то бормочет… По глазам
Нельзя прочесть ни того, ни другого…
Чего нам здесь нужно… Пойди-пойми
Какой жребий кому уготован…
Старик закрыл библию. Всем выходить.
Конечная.




***
Нет во мне Бога.


Скоро умирать.
Я стар и слаб,
Я знаю что умру.


(Я молод и горяч -
Что изменилось?)


И неужели
В этом божья милость,
Что смерти нет?


Я знаю, что умру.


Блажен,
Кто ищет двери…


Я любил
Желанную из женщин,


Я не верил,


Я просто губы в губы брал
И пил.
Влагал и пил,
И пел…
Но время… время…


Святые каются,
Глупцы мечтают вспять:
«Остановись мгновенье,
Ты прекрасно»


Нет во мне бога.
Скоро умирать.
Так скоро, что сейчас.
И ежечасно.




***
Есть что-то в этом всем,
Какая-то отрада:
Открыты небеса,
В исподнем старый лес…
Прощаясь, закурить,
И ничего не надо,
Ни слова,
Ни души,
Ни музыки окрест.
Лишь где-то далеко,
За остовом погоста
Невидимый для глаз,
Но слышимый до слез
Высоко-высоко,
Но как-то очень просто
Проплыл бы тихий звон…
И пепел мой унес.




Поцелуй Осени
ленивая парящая поволока
паутинка красавица спящая
бабочка девочка куколка
облако облако облако


вчерашней любви
заплаканный голос
выцветший волос
зрачка игольное ушко
касание незнакомки искусной
паутины невидимой ласка


кружиться кружиться кружиться
наматывать осени кокон
веретена усыпляющий лепет
колеса блескучие спицы


укрыться укрыться укрыться
с изнанки сквозь бархатку листьев
смотреть запрокинувшись в небо
сквозь бархатку листьев сквозь небо
смотреть запрокинуто в лица


родиться родиться родиться


спеленут окуклен облеплен
веретена истончившейся нитью
времени невидимой паутиной
куколка бабочка облако


поцелуй осени




деревья не спят
листопад
еще впереди
они притаились не дышат
и слушают… что они слышат?
шаркает об асфальт лист
стрекочет в траве сверчок
гудит вдалеке электричка
привычка
жить
неистребима


где-то во Фрязино
на рельсы бросится Анна
(по статистике
количество самоубийств
возрастает к осени)
и я неустанно
вспоминаю одну девушку
шестнадцати лет
она утонула
ее портрет
хранит водяная лилия
плакучая роняет листву ива
ее ждет Бразилия…


листья плывут
обласканы
дыханием медленных струй
не это ли поцелуй
осени?




Дворничиха с метлой
(в дворницкой дожидается ступа.
Ночью она свистит сквозь выбитый зуб
и начинается заваруха,
свистопляска оборванных листьев).
Цыгане едят арбуз,
вычищая руками до корки
кровавое чрево.
Конечная остановка трамвая,
как прозрачные тельца медуз
прибивает приливом к забору
пропавшие листья;
березовый шаркает веник
царапая между корней
вычищая, как лапы рептилий
пупырчатых, корни
(присосались к земле
истончается вязь хлорофилла
кричащий пигмент
боевая раскраска
на шкурках испуганных листьев)


знак опасности -
шаркают ящерки
в колких прутках,
расставаясь с хвостами,
знак опасности -
полный лохмотьями
мусорный бак,
знак опасности -
знать и не верить:
устроено так.


Деревянные спины рептилий
гудят на ветру,
свистопляска окончена -
содрана старая кожа,
и летят косяки
освежеванных голеньких душ
как царевны-лягушки
на свист Одинокой Беззубой.
Полосатые шкурки арбузов
лежат на земле,
за трамвайным стеклом
гомонит многочисленный табор…




***
Есть что-то в этом всем,
Какая-то отрада:
Открыты небеса,
В исподнем старый лес,
Качнулся и… взлетел,
И все! Всего-то надо:
Стряхнуть кресты стволов -
И ввысь, теряя вес!
И где-то далеко,
За остовом погоста -
Невидима для глаз,
Но слышима до слез
Уже плывет душа,
И так легко, так просто…
Как парус над водой,
Как поезд под откос!




***
…И завернувшись в плащ стихов
Забыл он счет людских грехов.
Иной, он плакал об ином…
Он рвал листы, и глупый Ной,
Пакуя в них шмотье и снедь,
Твердил одно: «Не умереть!!!»


Корабль глупцов…
Бесценным грузом
Набив прожорливое пузо
Плывет сквозь ночь и океан…
Из трюма в трюм бредет пацан -
Нет провожатых у слепца -
Один, на ощупь… в глубь ларца
Он прячет мятые листы
(Отец, отец, как терпишь ты!
Скотом, не знающим вины
Слова твои осквернены!)
Что он нашел в них, дуралей -
Нет у слепца поводырей…


Корабль плывет…
Сквозь океан
Какой ведет его шаман?
Корабль глупцов в пучине снов
Без ветра, весел и гребцов
Какою волею гоним?


Прощаясь,
Мы всегда молчим
О самом главном…


Только смех…
Постигший все,
Простивший всех,
Он так прощался…
Тихий смех
Глубины моря сотрясал…
Всего лишился, все отдал…


Соленый смех
Морских глубин…
Слез больше нет - и он один,
Слов больше нет - он не творец…
Мой бедный старенький…


Конец.




(Тополя)
Дождались -
страшные, корявые, кривые,
шершавые, ободранные,
мы
домерзли,
домытарились,
добыли,
дожили
до пришествия весны!






Вчера был дождь.
Курортный городок
Едва не смыло в море непогодой.
Ты отдыхающий -
ты, шаркая, идешь
вдоль берега по кромке жизнесвода:
Ты так традиционен, что тошнит
от знания ближайшей перспективы,
примерно так:
Ты морем вдохновленный,
присел на кем-то брошенный лежак,
бумага, карандаш - и ты пролился,
в привычных оборотах и размерах
транслируя неведомый сигнал…
Откинулся… взъерошил… закурил,
затягиваясь жадно, точно травкой…
косые взгляды… хмыканье… смешки…
А ты… ты счастлив
глупой тихой сапой.


Вчера был дождь.
Убогий твой шалаш
едва не смыло в море непогодой.
Ты робинзоном спасшимся сидишь
и смотришь в море долго и упорно.
Ты - дикоотдыхающий поэт,
ты нетрадиционен до икоты,
и все что умиляет пошлый свет
в тебе рождает только приступ рвоты.
Ты бросил все, бежав на край земли,
и вот поймал за жабры вдохновенье:
ты что-то чертишь, вмиг вооружась -
искать… искать… бутылочным осколком! -
мурлычешь про себя какой-то джаз,
и вдруг, весь ощетинясь, смотришь волком;
ты что-то ищешь в воздухе вокруг,
ты носишься неистовый и страшный,
то, вдруг напрягшись, ловишь каждый звук -
(и слышно, как мурашки под рубашкой)…
скелет, каркас … осколком на песке…
обрывки рифм намеки пульсы ритма…
вскочил в восторге, плюхнулся в тоске…
то чинно, нараспев, то бегло, слитно…
ты весь дрожишь, того гляди взлетишь,
ревешь белугой, ухаешь совою,
ты с богом напрямую говоришь,
а с боку - так поехал головою!
Ты - волны, ветер, тучи, плечи круч,
безумец, разгадавший тайну мира,
к поэзии небес нашедший ключ!..


понять который сам с утра не в силах…


Но ты - ты счастлив
глупой тихой сапой.



(полная версия цикла «999»)