Speaking In Tongues
Лавка Языков
Джим Моррисон
в переводах Сергея Михайлова
Конские широты
Когда морская гладь вздувается чревато
И разрешается вдруг выводком уродцев,
Добропорядочному плаванью конец.
Миг замешательства --
И первое животное за бортом.
Сучат ногами и взбивают пену
Зеленую в неистовом галопе,
А голову с другими наравне
Взовьют,
Стараются,
Вот-вот
Сдадутся.
...Но исподволь их новому искусству
Агония немых ноздрей обучит
И прочь погонит.
* * *
Я в лабиринте поводырь --
Монарх изменчивых владений
в пределах стылого подворья,
где башни, скованные мглой,
как-будто собственным дыханьем,
по грудь в развалинах стоят.
Открыто (1)
Ночь, точно барышня, неги полна.
В чем, не скажу, появилась -- она.
Чего ни запросишь, она тебе -- на.
Гостеприимства законам верна,
Гостя приемом уважит сполна.
Открыто (2)
Та ночь была других юней.
Не помню, было ль что на ней,
Имевшей кое-что, верней --
Все, что угодно, для парней,
Толпой стоящих у дверей.
* * *
ночь греха (Падение)
-- впервые это, а кажется, было
в точности все когда-то раньше.
Нет, только не это!
* * *
Где только ни скрывается любовь.
В забытых лицах и в воскресших вновь.
Ты в поисках ее забыл покой,
Она же -- рядом, вот, подать рукой --
Подступит в час, когда устанешь ждать.
Восходит радуга -- и в ней любовь опять.
В крови она, ее как будто нет --
Всего основа и всему ответ.