Speaking In Tongues
Лавка Языков

Дмитрий Фон-Дер-Флаасс

ПАМЯТЬ БОРХЕСА






I. Шарада



Хорошо известно, что слепой библиотекарь-убийца из «Имени Розы» -- это Борхес. Да и сам Умберто Эко в «Заметках на полях "Имени Розы"» это подробно объясняет. Он там объясняет многое: откуда взялось название, как медленно и детально выращивал он мир монастыря -- перед тем, как запустить его в действие, при чем тут (и при чем ли вообще) постмодернизм... Борхес упомянут в трех местах. Как прообраз библиотекаря, как представитель постмодернизма, и -- походя -- в очень романтичном и перегруженном именами авторов и их книг признании в любви к средневековью. Ни одной книги Борхеса не упомянуто -- и, как мы думаем, не зря. Ведь, как сказал Борхес в рассказе «Сад расходящихся тропок», в тексте шарады нельзя употреблять загаданное слово!
«Роза» -- у Борхеса есть такое стихотворение, и в заключительных строчках романа оно бы прозвучало ничуть не хуже средневековой латыни. Лабиринты и библиотеки -- вместе и порознь -- повсюду... Над «Поэтикой» Аристотеля (да-да, той самой скрытой и отравленной книгой из «Имени Розы»), ломает голову главный герой рассказа «Поиски Аверроэса», пытаясь разгадать смысл таинственных слов «трагедия» и «комедия». И в этом же рассказе -- опять роза, лепестками которой начертано имя Аллаха: вот уже «имя» и «роза» совсем рядом. И в том же сборнике «Алеф», как в Алефе из рассказа «Алеф», встретим мы и лабиринт с трупами, и горящие книги, и средневековые ереси...



II. Лабиринт



Еще один загадочный пассаж из «Заметок на полях...»:




Бессмыслица на бессмыслице. Зачем понадобилось искать лабиринт по монографиям? Чтобы позаимствовать план -- тогда при чем тут крыша? Монография, в которой все лабиринты без крыши -- наверное, это книга о садово-парковых лабиринтах? Тогда смешно сетовать, что они без крыш, и вообще непонятно, зачем ее упоминать. «Все известные мне лабиринты... без крыши.» А самый известный, Критский лабиринт?
«...Но библиотека плюс слепец, как ни крути, равняется Борхес.» Так же верно и то, что библиотека плюс лабиринт равняется «Вавилонской Библиотеке» Борхеса. Посмотрим на нее. Крыша -- есть. Никаких проблем с вентиляцией. Шестигранные комнаты, соединеные проходами. Зеркала... Почти ничего и не надо переделывать, только уменьшить: оставить лишь один этаж и сделать ее конечной. Да, и превратить все шестиугольные комнаты в семи- или четырехугольные: чтоб еще усложнить загадку.



III. Версии



Вот о чем умолчал Эко в «Заметках на полях...». Но умолчание не прошло ему даром -- в рассказе «Богословы», в том же сборнике «Алеф», Борхес рассказывает нам, в слегка завуалированном виде, историю соперничества Борхеса и Эко.
...Богослов Аврелиан пишет длинный, ученый, полный цитат из недоступных книг, труд -- опровержение некоей ереси. Но богослов Иоанн успевает раньше: его эссе о той же ереси и короче, и чеканнее, и действеннее. Имеются в виду, конечно, «Имя Розы» и сам рассказ «Богословы». Впоследствии, не без участия Аврелиана, Иоанна-Борхеса сжигают на костре -- а в «Имени Розы» сгорает Хорхе.
...Всю жизнь Аврелиан старался превзойти Иоанна. Умереть ему удалось, как и Иоанну, в огне. И наконец оказывается, что с точки зрения Бога Аврелиан и Иоанн всегда были одним и тем же человеком.
...Возникает вопрос: как же Борхес мог, за много лет до появления «Имени Розы», рассказать эту историю? Один возможный ответ содержится опять-таки в сборнике «Алеф», в рассказе «Другая смерть». Еще одна версия дана в рассказе «Бессмертный» -- не будем повторять, из какого сборника. В нем некий бессмертный, перечитывая свой текст, догадывается, что на самом деле он является не римским легионером (кстати, итальянец), а Гомером (кстати, слепец!). Так и Умберто Эко, перечитывая свои романы, когда-нибудь поймет, что он -- Борхес.
И последняя попытка объяснения -- в последнем рассказе Борхеса «Память Шекспира». ...Телефонный звонок. Умберто Эко поднимает трубку. Голос (по-испански? по-латыни? молча?): «Передаю вам память Борхеса...»



IV. Бисер



Едва выйдя из дебюта, прервем эту партию в бисер. Стеклянные бусы рассыпались, две-три застряли в тексте, одна закатилась в эпиграф. Вот еще несколько бусин для тех, кто захочет продолжить игру. Все они из Борхеса.










«Вселенная -- некоторые называют ее Библиотекой -- состоит из огромного, возможно, бесконечного числа шестигранных галерей, с широкими вентиляционными колодцами, огражденными невысокими перилами. Из каждого шестигранника видно два верхних и два нижних этажа -- до бесконечности. Устройство галерей неизменно: двадцать полок, по пять длинных полок на каждой стене; кроме двух: их высота, равная высоте этажа, едва превышает средний рост библиотекаря. К одной из свободных сторон примыкает узкий коридор, ведущий в другую галерею, такую же, как первая и как все другие. Налево и направо от коридора два крохот-ных помещения. В одном можно спать стоя, в другом -- удовлетворять естественные потребности. Рядом винтовая лестница уходит вверх и вниз и теряется вдали. В коридоре зеркало, достоверно удваивающее видимое. Зеркала наводят людей на мысль, что Библиотека не бесконечна (если она бесконечна на самом деле, зачем это иллюзорное удвоение?); я же предпочитаю думать, что гладкие поверхности выражают и обещают бесконечность...»