в переводах Татьяны Александровой
Терцины о бренности
1
Моя щека хранит ее дыханье,
Но как случилось, что остались в прошлом
Навек те дни недавние? – Вот тайна,Что до конца никем не разрешима
И что ужасна слишком для того, чтоб
Скорбеть о том, что все проходит мимоИ что в мое же собственное “я”
Взамен ребенка чистого незримо
Проникла отчуждения змея.Тогда: и сотню лет назад я жил. И –
И праотцы мои, чьим саваном земля,
Со мной срослись, как собственные жилыМои. Они во мне, как жилы.
2
О те часы, когда лазури моря
Внимаем мы и постигаем смерть
Легко и празднично, без тени горя,Как дети малые, что жизни круговерть
Безмолвно наблюдают, осознав,
Что жизнь течет сейчас в земную твердьИз тел их, захмелевших ото сна,
Блаженные, и под покровом ночи
Святой подобные, когда онаС улыбкой кроткой истекает кровью.
3
Мы из того же теста, что и сны,
А сны, подобно детям, наблюдают
За бледно-золотым путем луны,Что из-за крон деревьев ниспадает
Всей полнотой своей в сплошную ночь.
И ничего иного не являютНам наши сны, они средь нас, точь-в-точь
Как дети, чей веселый смех таит
Величия не меньше, между прочим,Чем ход луны, когда она парит
Среди дерев; мы – в снах, мы сном полны,
Вход в тайники души для снов открыты.И триедины: люди, вещи, сны.
4
К нам в сны порою женщины приходят,
Не знавшие любви, необъяснимо
Они милы, как девочки, и вродеУже однажды мы бродили с ними
По дальним тропам, вечер долго длился,
Дыша вершины проплывали мимо.Тревожной ночи аромат клубился,
И вдоль пути – а путь наш был ненастным –
Вечерний свет в озерах серебрилсяБезмолвных. И зерцала нашей страсти
Мерцали сказочно. Словам несмелым,
Дыханью вечера и звезд игре прекраснойПо-сестрински, с печалью души внемлют,
С восторгом содрогнувшись от сознанья
Предощущения, что жизнь объемлетИ скорбность и величье мирозданья.
Твой облик
Твой облик был мечтами переполнен.
Я на тебя смотрел с безмолвной дрожью.
Как возвышал он! И уже однажды
В ночи я предавался обаяньюЛуны и мной возлюбленной долины!
Где на пустых холмах, сплетясь друг с другом,
Стояли тощие деревья, и меж ними
Тумана облачка клубились низкоИ, тишину насквозь пронзив, журчала
Вода в реке белесо-серебристой,
Всегда свежа - как возвышал он!Как возвышал! Что этим всем предметам
И красоте их, что была бесплодна,
Предался я, тоской великой полон,
Как созерцанью я сейчас предался
Твоих волос и блеска глаз твоих!
Двое
Тверда в движеньях, но легка,
Она несла бокал в руках,
С его изяществом сравнима, -
Ни капли не упало мимо.Отважный рыцарь молодой
На скакуне горячем мчится,
Небрежный сделав взмах рукой,
Велит коню остановиться.Когда же всадник тот бокал
Из рук прелестных взять решился,
То было это тяжело:
Обоих дрожью так трясло,
Что милой ручки не поймал.
Вина ручей к ногам струился.
Иным дано...
Да, иным дано сей мир покинуть
Там, где весла тяжкие блуждают.
У руля стоять - другим дается,
Звездам и полету птиц внимая.Да, иным лежать в оцепененье
У корней сумбурной этой жизни,
А другим - сидеть на царских тронах
При Сивиллах и при королевах.
Там сидится им, совсем как дома,
Мысли их легки, и руки праздны.Но от каждой жизни ниспадает
Тень на все иные жизни. Словно
Небо от земли, не отделимы
Судьбы легкие от тяжких жизней:С век своих не сбросить мне усталость
Канувших в небытие народов.
И душа еще трепещет страхом
От немых падений звезд далеких.Судьбы многие с моею рядом.
Бытие тасует их, играя,
Часть моя в колоде этой больше,
Чем скупая лира бренной жизни.
Песенка Арлекина
Все печали, все сомненья,
Муки, ненависть, любовь
Сердце вынести сумеет
Раз за разом, вновь и вновь.Но, увы, не умирают
Ни страдания, ни боль,
Оставляя в сердце раны. -
Только должен ты с собойСовладать, восстать из мрака.
Пусть судьбою и сейчас
Обречен страдать, однако
Должен жить, за разом раз.